По парковым пустым дорожкам,
Едва от голода жива,
Облезлая слонялась кошка.
Вдруг, статую увидев льва,
У длинной лестницы подножья,
Она подумала: "Ого!
Мы, словно капли две, похожи.
Потомок, верно, я его!"
И, нос задрав, пошла хвалиться
По всем помойкам тем родством,
Что, мол, она зверей царица.
Но с самозванки хвастовством,
Пёс Шарик быстренько покончил,
Её на дерево загнав,
Под коим и стерёг до ночи.
Напрасно кошка, хвост задрав,
Шипела сверху: "Я царица!
Кто ты такой? Как ты посмел!"
Пёс ей сказал: "Была б ты львицей,
Так я б на дереве сидел!"
Увы, и человек порою,
На бронзу глядя и гранит,
Потомком славного героя -
Себя без прав на это мнит.
Едва от голода жива,
Облезлая слонялась кошка.
Вдруг, статую увидев льва,
У длинной лестницы подножья,
Она подумала: "Ого!
Мы, словно капли две, похожи.
Потомок, верно, я его!"
И, нос задрав, пошла хвалиться
По всем помойкам тем родством,
Что, мол, она зверей царица.
Но с самозванки хвастовством,
Пёс Шарик быстренько покончил,
Её на дерево загнав,
Под коим и стерёг до ночи.
Напрасно кошка, хвост задрав,
Шипела сверху: "Я царица!
Кто ты такой? Как ты посмел!"
Пёс ей сказал: "Была б ты львицей,
Так я б на дереве сидел!"
Увы, и человек порою,
На бронзу глядя и гранит,
Потомком славного героя -
Себя без прав на это мнит.