Когда хозяйка, скушав завтрак поздний,
Отправилась с подругами в бутик,
Бродячий кот пришёл к домашним в гости,
И сделал вид, что он один из них-
Валялся среди шелковых подушек,
Охотился на заводную мышь,
И нюхал валерьянку с тонких кружев
На пеньюаре с надписью "Париж".
Гость, как влитой, в компанию вписался.
И всё отлично было, но потом
Он скрыть не смог, что страсть проголодался,
Ведь брюхо вслух напомнило о том.
"Что вам подать?" - его спросила киска.
Боясь, что всех разочарует он,
Кот не признал, что хочет съесть сосиску,
А заявил, что хочет съесть… лимон.
Он знал, что обитатели помойки
Такое стопроцентно не едят.
Выходит, он им не родня нисколько,
А, как все здесь, сплошной аристократ.
Лимонов никогда не ел он прежде,
А тут аж два сумели принести.
Кислющие! Как нож, утробу режут!
Но поздно на попятную идти.
И человек, понравиться стараясь,
Нередко поступает, точно так.
Но суть свою от прочих скрыть пытаясь,
Легко попасть, как этот кот, впросак.
Отправилась с подругами в бутик,
Бродячий кот пришёл к домашним в гости,
И сделал вид, что он один из них-
Валялся среди шелковых подушек,
Охотился на заводную мышь,
И нюхал валерьянку с тонких кружев
На пеньюаре с надписью "Париж".
Гость, как влитой, в компанию вписался.
И всё отлично было, но потом
Он скрыть не смог, что страсть проголодался,
Ведь брюхо вслух напомнило о том.
"Что вам подать?" - его спросила киска.
Боясь, что всех разочарует он,
Кот не признал, что хочет съесть сосиску,
А заявил, что хочет съесть… лимон.
Он знал, что обитатели помойки
Такое стопроцентно не едят.
Выходит, он им не родня нисколько,
А, как все здесь, сплошной аристократ.
Лимонов никогда не ел он прежде,
А тут аж два сумели принести.
Кислющие! Как нож, утробу режут!
Но поздно на попятную идти.
И человек, понравиться стараясь,
Нередко поступает, точно так.
Но суть свою от прочих скрыть пытаясь,
Легко попасть, как этот кот, впросак.